Читать книгу "Курган 2. Лесные Боги  - Сергей Байбаков"

Дубыня перевел дух и с торжеством оглядел русалок. Мол, как вам история? А ведь это только начало! Белана слушала, чуть приоткрыв рот. Да и у Веллы с Яриной глаза поблескивали.

— Вот, принес ларчик домой. А отворить-то его не могу! Он как зачарованный — нигде щелочки не видно. Кусок дерева и все! И так его крутил, и этак, — все без толку! И вещует мне что-то, что и не разрубить его, и не распилить, и не разбить. Напраслина выйдет. Тогда думаю, а к чему рядом с этим ларцом то чудное деревце, красноягодное, росло? Понес ларчик на поляну. И вернà моя догадка оказалась! Сразу же щель обозначилась, как у растеньица его поставил. Тут же без помех его и открыл. Выходит, что ключик к ларцу — деревце то чудное: золотой корень. А в ларце книга ветхая лежала, вот эта шапка — что на мне, и листы черные — непонятными знаками испрещенные.

Леший обвел русалок горящими глазами. Он торжествовал. Еще бы, такие истории не каждый день расскажешь. Не будешь же это говорить где-нибудь в корчме, да неразумным людям. За безумца примут — хмельного упившегося. А тут свои — младшие боги.

— Что за шапка, я быстро сообразил, а вот с книгой да листами сложнее вышло…

— А что за шапка-то такая? — спросила Ярина. — Драная, страшная… Мех вытерт. Что за зверь — непонятно. Да и носить ее сейчас — жарковато будет! Твоей шапчонкой только пугать хорошо. Для этого носишь?

Дубыня усмехнулся. Напугать он и без шапки кого угодно сумеет. Не для того он ее носит, хоть Ярина и права — уж больно она жаркая.

— Нет, девушка! Не для того я ее ношу, не для испуга. Шапка эта, хошь что невидимым сделает. Надумаешь — живого зверька под нее упрячь, а то и человека. А понадобиться, так и пень трухлявый иль камень безмолвный скроет! Глядите!

Леший развернул свою затасканную шапку задом наперед и пропал, будто растаял. Наступила тишина. Ни шороха, ни звука рядом. Лишь вдалеке плеснула мелкая рыбешка. Русалки переглянулись. Отводить глаза они умели и сами, но вот чтобы с ними проделали что-то подобное — такого не бывало!

— Ау-у-у… — певуче протянула Белана, пристально смотря на пень, где только что сидел леший. — Дубыня, женишо-ок?! Ты где?

— Здесь я, здесь!

Белана вздрогнула. Знакомый скрипучий голос раздался над самым ухом. Русалка стремительно обернулась. Сзади нее стоял Дубыня лыбясь во весь свой щербатый рот — удивил-таки ненаглядную невестушку.

— Фу ты!.. — перевела дух Белана. — Так и заикаться выучишься! Ты что же, женишок невесту пугаешь? Глаза-то, мы все горазды отводить!

— Сама же спрашивала — где я, — ухмыльнулся леший, — я и отозвался, чтоб душу твою не тревожить. Прости, если что не так!

Дубыня шутовски склонился перед русалкой и вернулся на свое место.

— Ну ладно, хватит, — улыбнулась Ярина. — Невидимками делаться немудрено. Сам знаешь, что это и нам, и тебе без всякой шапки подвластно. А вот с книгой-то что? С листами черными? С корнем золотым?

— С книгой? А вот с ней сложно. Больно мудрено в ней все написано. До сих пор разбираю. Кое-что понял. Знаю я, что это и есть та древняя книжица, коя моего предшественника в путь позвала. Он, наверно для того, чтоб не пропала она вместе с ним, запрятал ее в ларец надежный и деревце чудное рядом посадил. Для охраны, для приметы — чтоб место не забыть. Туда же шапку положил. И листы эти черные. И где он их взял? Зачем они? Что в них написано? Что нарисовано? Не разобрать, как я не пытался!

— И что ж ты из книги Стера понял? — спросила Велла.

— А то, русалки мои дорогие. Что все это добро лежало на том месте, где дорожка «туда и обратно» в полнолуние открывается! Про это место исчезнувший Стер говорил! Вот и нашлись его следы.

Кое-что начало проясняться. Ярина быстрей всех поняла, что к чему.

— Это ты про дорогу и колодезь говоришь? Те, что Древними называются? Ты туда ходил?

— Нет, — с сожалением крякнул Дубыня. — Не знаю, что там. Но проход видел. В прошлом году, летом в полнолуние туда ходил. Всю ночь сторожил, когда ж откроется дорожка, что туда и обратно ведет. А под утро туман ненадолго рассеялся и иной мир показал. И скажу я вам, русалочки дорогие, очень мне не понравилось то, что я увидел. Древняя дорога — это и есть дорожка «туда и обратно».

— А что там? — полюбопытствовала Ярина.

— Не так как у нас. Каменные горы и скалы лиловые вдалеке виднеются. Без вершин, они будто срезаны. У нас таких нет. Еще деревья больные, ветви перепутаны. Трава нехорошая — жесткая, колючая… Древняя Дорога в низину уходит. А дальше невесть что начинается, в мареве теряется. Поодаль от дороги еще один колодезь стоит. Только вот вытекает из него вода, иль нет, я не разобрал. Далеко, не видно. И главное такой злобой оттуда пахнуло! Не передать! Я чуть оземь не брякнулся! Такой силы злоба! Да вы знаете как это, сами чуять можете.

— А в книге что написано? Прочел ее? Ты грамоту разумеешь? — затараторила Белана. — Для меня грамота, как… ну как… — Русалка не могла подобрать слов. Потом весело махнула: — Да я и не пыталась понять. Значочки… Махонькие… К чему?

— Выучим… — тихо, многообещающе и твердо сказала Велла. — Выучим, дай срок…

— Поначалу ну никак не мог разобрать, что в той книге скрыто! Да не беда: захочешь — узнаешь! А что там прописано, знать мне хотелось. Сильно хотелось. Вот тут-то мне и помог волхв. Хранибор. Знаете такого? Его изба неподалеку стоит.

— Хранибор?! Знаем, знаем! А как же! — обрадовалась Белана. — Ты с ним водишься? Мы тоже. Вот здорово!

— Он нам хлеб дает, мед, молоко козье… — прибавила Ярина. — У него две козы есть. Такие чудные козочки! Ты им ме-е-е-е, а они смотрят как на полоумную и мекают в ответ. Мы порой волхву рыбы, раков таскаем. Устриц несколько раз предлагали. Их за устьем, в море, — не счесть! Собирай, не ленись! Вкусные. Да… Хранибор интересный. Много чего знает, и откуда?

— Устрицы? — Дубыня, закатив вверх глаза, свел брови. — Не пробовал. Но видел. Их что, в самом деле едят? Эту склизь?!

— А то как же! — с жаром подхватила Велла. — Вот погоди немного, рассветет, я к морю сплаваю, насобираю. Они силу придают и скус отменный. Тебе понравится. А коль хошь, так свежей рыбы натаскаем. Только в озере она простая, не та, что к княжескому столу подают. За ней в другие места плыть надо. Но это несложно, только потом. Надо ж за угощенье одариваться. Вон, гляди, за разговорами почти все умяли!

Действительно, как-то незаметно русалки прибрали все, что радушный Дубыня выставил на пень.

Леший рассмеялся. Сначала тихо, потом захохотал громче. Хохот перешел в переливчатое высокое гоготанье. Так, как над припозднившимися путниками порой издевается филин. Русалки вздрогнули. Белана даже топнула: «Мол, прекрати! Жутко!»

— Экая печаль, — сквозь смех вымолвил Дубыня. — Одариваться собрались! Устрицами! Сейчас еще какое-нить угощенье добуду.

Он сгреб порожнюю посуду в суму и затянул веревку. Подняв ее, немного потряс. Послышался глуховатый перезвон. Вскоре латаная торба вновь стала смотреться жалко и сиротливо, словно всю свою тяжкую жизнь она была тощей и скудной. Холщовые бока провисли. Раскрыв суму, Дубыня вновь стал доставать из нее наполненные всякими вкусностями плошки, мисочки и туески.